Порфирий Петрович ощущал в себе большое внутреннее благородство.
Но его терзало, что это совсем уж невидимое достоинство.
К примеру, оскорбляет его кто-то, рассказывая о нем гадости за глаза, а Порфирию Петровичу есть чем крыть, да еще как есть, да еще как крыть! А внутреннее благородство удерживает "Не надо, не пачкайся, промолчи и будешь выглядеть достойно".
Но, вдруг, они решат, что мне нечего ответить, - метался Порфирий Петрович, - вдруг подумают что раз я молчу, то это всё правда?! Или что я - трус?
И он скрипел зубами от унижения несправедливостью, и потом, вдруг, сам не понимая как, подкидывался и делал ответный яркий ход.
И тут же принимался терзаться, что не сдержался, не поступил сообразно истинному, внутренне благородному себе, а ведь мог бы выглядеть так разительно достойно на фоне возни других...
И терзался пока его не накрывало возмущением от ответного хода противника, и снова начинал задыхаться от прилива идей, а потом от благородных сомнений стоит ли ввязываться, или поступить сообразно истинному себе - внутренне благородному...
Вот такие у него были внутренние штормы, невидимые постороннему глазу.
.
Journal information