впереди меня шел дядечка - сутулый, седой, высокий, одетый просто, но без противной быдловатости.
мелькнула мысль, что у него калостома, и пахнет оттуда, но мигом просчитав вероятности, решила что пахнет всё же где-то с асфальта или из старого подвала.
возвращалась и снова услышала запах - уже в другом месте, подняла взгляд - тот дядечка оказался поблизости.
зашла в овощную лавку, поглазела, выбрала абрикосы, и вдруг снова ощутила тот же запах.
ты вступила в собачью какашку и везде носишь ее с собой, потому тебе и пахнет - подумала я, оглянулась и увидела того самого дядечку. Больше в лавочке никого не было. Всё-таки он.
У него было хорошее лицо. умное и светлое. И словно почти нездешнее. Он стоял подальше-подальше, потому что знал и не хотел причинять неудобство.
это была деликатность смертника, и это было красиво.
мы все равны перед унижением болезнью, - подумала я, - но все наши наработки души никуда не деваются когда такое приходит.
имеет смысл вкладывать именно в душу, потому что это обеспечивает то качество жизни, которое никуда не девается, когда подводит тело