Мысленно она заранее проговаривала что собиралась сказать, чтобы не сердить Умную Подругу бэканьем и мэканьем.
"И тогда он спросит как обычно:
- Почему тебе недостаточно того что есть, того что я могу тебе дать?
А я скажу:
- Потому что в этом нет ничего обо мне! в этом лишь то, что хочешь давать ты, а не то что нужно мне.
и спрошу ее:
- Ведь правда же?
и она мне скажет что-то умное, я буду потом это думать, и мне будет не так страшно от него уйти, насовсем, навсегда"
Умная Подруга помешивала кофе в тяжелой джезве, а Дульсинея Миронна зачаровано пялилась на синие дольки газового огня - слишком широкого для донышка турки. Струйки пламени вытягивались вверх, но терялись, не зная куда деваться, и пропадали.
Дульсинея забыла о чем собиралась рассказать, вздохнула и вдруг выдала одну, давно смешившую и смущавшую ее мысль:
- Знаешь, я такая дура - где-то глубоко в себе я так и не понимаю, как можно любить кого-то еще, кроме меня. Мне всегда, всегда странно что есть какие-то другие женщины. И их кто-то любит. "Как такое может быть, - думаю я, - если есть только я, и любить возможно только меня".
"Вот ведь - дура, а не понимает того же что и умные", - подумала Умная Подруга, но ничего не сказала.
.
Journal information