Оливка спала и у нас был тихий час и мы не дышали, чтобы ее не разбудить - ну разве что чавкали едой, а так не дышали.
но время благодати истекло, дитя проснулось и я побрела к ней в комнату, сознавая свое несовершенство ибо я не мама ей, а без мамы она воспринимать жизнь отказывается.
увидев меня дитя изобразило отвращение, и отвернулось, подвывая.
я постояла.
она искоса за мной наблюдала, не забывая поскуливать. потом вздохнула и протянула ручки.
вдохновленная приятием я поволокла ее на кухню - кормить-поить.
дитя дало себя накормить, и даже обцеловать.
я осмелела и понесла ее к Вове - чтобы и он причастился благ.
попав к Вове в руки, дитя немедленно вцепилось ему в щеки и завопило - "ну обнаглели вообще, - слышалось в этом вопле, - допусти одну так сразу и другие лезут, вот так и будь с вами лапочкой, совсем берегов не видите!"
я приняла орущее чадо, оно сразу стихло.
потом мы сидели на ковре, дитя точило зубы об окрестные предметы, а Вова разговаривал с Феней:
- Ты скоро в школу пойдешь, Фенечка?
- Не скоро.
- А как твою учительницу будут звать?
- Не знаю.
- Представь если ее будут звать как тебя.
- Как это?
- Ну она тебя спросит как тебя зовут девочка? ты скажешь Феона, а она - и меня Феона. Феона Елисеевна. Ты скажешь ой и я Елисеевна. И она тебе сразу поставит пятерку.
Феня подвисла малость от таких инсинуаций.
Оливия тем временем оставила свою ДНК где только могла, и снова заорала, поглядывая вокруг с отвращением.
Я сообразила что мы ей надоели и отнесла ее в кровать.
и - о, чудо - она там вновь уснула.
не веря своей удаче пишу этот пост, но вообще оливкина мама уже поднимается на эскалаторе метро, избавление близко
Journal information