Однако витрина полнилась окороками, грудинками, эскалопами и карбонадом, а перед ней в позе нетерпеливого покупателя стояла девушка с большим кошельком. А чуть в стороне рассматривал мясо невысокий взъерошенный дяденька.
Дульсинея Миронна застыла, не зная что предпринять - остаться и подождать продавца - а вдруг он нескоро явится? - или идти в другой магазин. Мелькнули еще варианты купить вместо мяса рыбы или конфет, но она их отмела, как малодушные и слишком компромиссные.
Дульсинея поглядывала то на девушку, то на маловразумительного дяденьку, пытаясь по ним определить время пришествия продавца, но те не подавали четких сигналов, видимо и сами застали прилавок без хозяина.
Девушка показалась Дульсинее вполне обычной, а вот в облике мужчины было что-то тревожащее.
Как-то особенно безнадежно непричесанные короткие волосы, слишком теплая - не по погоде - одежда, и что-то еще, чего Дульсинея Миронна не могла определить, но что ее магнетизировало и мучило - так что она не могла теперь просто уйти в другой магазин.
Тут появилась продавец - веселая, в большом фартуке. Что-то приговаривая, извинялась за свое отсутствие. Девушка у прилавка переступила с ноги на ногу, и сделала головой движение, обозначающее ее право купить первой.
Тут же стало понятно, что Дульсинея Миронна стоит в точке, где вполне может стоять второй в очереди покупатель, а несуразный дяденька стоит в другой стороне - так, словно он к очереди не принадлежит. Он это мгновенно понял, и двинулся в сторону Дульсинеи. По заложенной траектории она поняла, что этот странный мужчина собирается занять место за ней, и поспешила отступить, бормоча "вы же раньше меня пришли" и руками показывая перед собой "вот сюда, сюда вам"
Дульсинея все еще искала глазами вырезку, когда этот непонятно чем странный дяденька, вдруг обратился к ней:
- Не могли бы вы, - с ошеломляющей для его вида учтивостью произнес он, - не могли бы вы помочь мне уложить мясо.
Дульсинея поспешно мотнула головой "да-да, конечно" прежде чем успела подумать почему он не может сам.
...розовый пакет с мясом висел у мужчины на запястье. Запястьем же рука и заканчивалась - кисти не было. пакет этот требовалось уложить в другой - черный, где уже лежали какие-то свертки.
Стенку черного пакета мужчина предупредительно отодвинул другой рукой. Тоже без кисти.
Оконечности этих рук были так гладки и невозмутимы, словно были такими всегда, и Дульсинее захотелось потрогать их, и даже погладить - как котенка.
Но она, уложив пакет, только улыбнулась дяденьке и зачем-то кивнула.
- А вам чего взвесить? Курочки? Говядинки? - выручила ее продавщица, и жизнь потекла себе дальше.
Наверное он думает, что я уступила ему очередь потому что он инвалид, - думала Дульсинея, шагая домой сквозь солнечный полдень, - а я просто помнила как стояли фигуры на доске. жаль что такое не объяснишь. Всегда есть что-то тяжелое, заслоняющее действительное, всегда, а зря, - печалилась она.
как всегда, не о том.