папа уехал на три недели по работе, и тут вдруг у нас появились деньги на ремонт - в долг, но это неважно.
и мы с тобой вдвоем делали всё-всё чтобы два мастера делали ремонт бесперебойно.
мы бежали в магазин за каждой внезапно закончившейся мелочью, мы заказывали крупные грузы с доставкой, мы готовили работникам еду - лишь бы они не отвлекались, лишь бы только быстрее закончили превращать эти чужие полы и стены в наш дом.
ты еще успевала в школу ходить и уроки делать.
а вечерами, поздно, после девяти, когда мастера уходили, мы отмывали полы, чтобы можно было спать в этой разрухе.
больше ты отмывала, конечно, своими ловкими быстрыми ручками - еще совсем детскими в то время.
и все твои касания убирали, убирали невидимые следы живших тут до нас, снимали слой за слоем осадки чужих выдохов.
вначале до ноля ничейности, а потом дело пошло в нашу пользу, и квартира становилась все более нашей.
от постоянной влажности в доме было холодно, мы мерзли, пили чай, смеялись, впадали в задумчивость, грустили по оставленному на юге обжитому месту.
а помнишь как мастера сняли унитаз и долго не могли придумать как поставить новый, английский, не подходивший к старой фановой трубе.
И пока искался выход, мы выкручивались как могли, со страхом представляя что будем делать если деваться будет совсем некуда.
А как радовались когда стало можно купаться в душе, о счастье и праздник!
я сейчас вспоминаю и понимаю что без тебя бы не справилась - нет, точно не справилась бы.
ты умеешь вовлекаться в дело, не отвлекаясь на себя.
ты всегда это умела, даже когда была маленькой.
если бы я была феей и слово мое было бы волшебством, я бы пожелал тебе чтобы твои дети были тебе той же радостью и помощью и поддержкой какой ты была и остаёшься для меня.
это неоценимое сокровище, и кто знает в нем толк - его не променяет ни на что.