стоит такой крошечный шестигранный киоск, в окнах выставлена всякая дребедень: куклы, батарейки, сникерсы-киткаты, редбуллы, сувенирка - это кроме журналов-газет-календарей-книжечек.
и где-то посередине втиснут киоскер, и обогревательный приборчик, чтобы не
а теперь еще и кофейный аппарат!
что-то уютно хоббитское в этом, и вообще игрушечное.
у меня образ киоскера навсегда подсвечен образом вовиной двоюродной бабушки Тони - про нее говорили жалостиво "калека", потому что у нее одна нога была тоненькая и короткая, она носила на ней специальный ботинок, но все равно хромала и опиралась на палочку.
еще у нее был диабет ко всему.
но она была бесконечно добра, безбрежно и безмятежно добра ко всем, словно в ней не было человеческого мутного и тяжелого вообще.
она работала в таком киоске, только там было больше книг, чем прессы.
было это в зажиточной и большой кубанской станице.
хорошие редкие по тем временам книги она припасала для нас.
у нее был муж и приемный сын-алкоголик, они не ладили - тяжело и буйно не ладили, с драками
и она между ними - жалеющая обоих.
во мне тогда было много дурной юной пассионарности, и мне казалось что так жить нельзя, надо что-то делать, как же жить среди такой агрессии (я сама только недавно сбежала замуж из подобной среды)
а она делала что хотела - любила всех, дарила всем подарочки, никого не судила, обласкивала чужих и своих, и умерла рано.
"избрала благую участь"
ей бы понравилось делать людям кофе в своем киоске.