За соседним длинным столом человек восемь народу. Мужик лет сорока, загоревший дочерна, белозубый так, что куда там Голливуду, подняв бокал шампанского, негромко, для своих - "Ну чо, за по х** санкции?". Улыбнулись, согласно сдвинули бокалы, выпили.
Мой народ тут красноморд, местами гордо толст,местами не менее гордо пузат, иногда молод, накачан и татуирован. Он слушает шансон по большей части, матерится и сердится, эмоционален по уши, толкается, орет, хитрит, ржет, жрет в три горла, называет ставриду не иначе как ставридка, ворует и с упоением накалывает туристов, гордо торгует пармезаном, тролля невиданных здесь рыдальщиков по хамону и сырам - и он не пропадет, неа.
И спокойно и обыденно говорит - "А вот если б с Севастополя собрать то железо, что на него нашвыряли во вторую оборону, да переплавить, то на весь город можно было бы уложить полуметровой высоты металлическую плиту". Изумленно качает головой, представляя, и идет дальше, шельмоватый, простой и улыбчивый.
Такое. "