себя втянуть в оказание помощи.
долгие годы у меня была заточка "просят - откликаться"
даже не так: собираются попросить - не дай унизиться человеку, предложи сама.
а тут вдруг завуалировано просят, а я вижу не призыв о помощи, а попытку вовлечь меня в хроническое обслуживание чужого хронического же материнского невроза.
и я, ловящая намеки на лету, представляю себе картину, и понимаю, что подобные сюжеты были отыграны уже много, много раз - и технично пропускаю летящие в меня намеки об участии в судьбе, присмотре и прочее.
я не даю себя вовлечь, и от меня отстают.
и свой невроз укрощают сами, или приживляют на кого-то другого - неважно.
и мне не стыдно, я не ощущаю себя дезертиром, я впервые спокойно позволяю своему пониманию ситуации расположиться комфортно, и не дергаться в судорогах сомнения "а вдруг я не права", "а вдруг это плохо - не откликнуться", "я холодное равнодушное к нуждам других существо, о ужас" и прочее.
и вот я вспоминаю и думаю, что в том акте невовлечения было не равнодушие, а смирение, на самом деле.
впервые тогда я позволила себе не задаваться этими вопросами в стремлении быть убедительно хорошей, а спокойно приняла: какая есть - такая есть, что ж теперь.
ну не лучезарно-хорошая всем-помогательница теперь я в своих глазах, ну и что.
ушло это дурное "если не я - то кто"
я потяжелела, и меня перестало подбрасывать от каждой чужой нужды, я ощутила свободу и волю включать отзывчивость произвольно, без паники что она должна включаться сама всякий раз, а то я - плохая.
я давно подозревала, что смирение - это согласие с мироустройством в виде согласия с устройством себя.
с моими исходниками, именно благодаря такому смирению, ты не зависишь от того как тебя оценят другие.
быть хорошим и быть смиренным - потрясающе разные статусы