всё чаще замечаю в людях кусочки перенятой вечности, переплавленной в красоту и стиль.
вчера увидела женщину за шестьдесят - укололась сладко о ее образ, еще не понимая в чем дело, а потом присмотрелась: чем же так обдало.
а там так:
брюки того белого цвета, что тянется к серо-сиреневому, но так им и не становится
синее коротенькое кашемировое пальто-пелерина - это когда как узенькое пончо, и руки просунуты в прорези, выглядящие как прорезные карманы.
такого-же синего цвета туфли, и просторная легкая хозяйственная сумка - тоже синяя, безукоризнено угаданная в тон.
и самый триумф - у нее полностью седые волосы в округлой длинной стрижке, но!
тон седины идеально зарифмован с тоном белых брюк.
я потерялась в мыслях, очнувшихся во мне от ее вида.
шла, немножечко левитируя над тротуарной плиткой - так меня унесло вверх, там где мыслишь невыразимым, но сильным.
и, уже снижаясь обратно к выразимому, словила, что раньше, я совсем иначе слышала известную фразу:
"Мои мысли--не ваши мысли, ни ваши пути--пути Мои, говорит Господь".
мне слышалось в ней обозначение дистанции, противопоставление, укор.
а теперь слышится
высокая печаль.
печаль рухнувшего замысла, уже прошедшая стадии гнева и отрицания, стадии принятия и чего там еще.
печаль, сама ставшая новым измерением мира - и новой надеждой, потому что полностью так:
"Мои мысли--не ваши мысли, ни ваши пути--пути Мои, говорит Господь".
Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших.
и в этой печали столько будущего, столько утешения, столько обетования, что ох.
а осуждения нет,
совсем.