- Вот яблочки берите, - мужской голос сбоку, ящик на асфальте у винного магазина, на нем яблочки в пакетах мелкие, светло-зеленые. Куда их, - думаю, и иду не подавая надежды.
Яблочки меж тем вдогонку объясняют куда их: в крамбль, в шарлотку, в варенье с брусникой для дорогогомужа - варенье я варю ему по мере поедания, довольно часто. Из замороженных ягод с желфиксом и фейковым сахаром.
Иду из чайной лавки.
- Вот яблочки берите, - постоянство терапевтично, ага)
Останавливаюсь, всматриваюсь в яблочковый экстерьер - надо ж опознать породу. Похоже на очень мелкую антоновку. "Мы настоящие, мы свежие, мы годные" - это яблочковые голоса, наперебой. Нет, я не сошла с ума.Просто так описываю.
- По сорок рублей берите яблочки, свои, крепкие, свежие, берите оба пакета, возьмете? Последние.
Я кивнула, а он уже полез в карман, бормоча "двадцатник сдачи надо, щас найдем", хотя я еще не доставала деньги.
В всем этом было что-то невыносимое для меня, какая-то очень саднящяя связь с прошлым.
Я взяла оба пакета, протянула сто рублей, сказала не надо сдачи, быстро отошла подальше, потом брела как обычно передвигаюсь, думала о том, как он, наверное, соображал какую цену назначить, и что пятьдесят было бы удобно - у всех есть либо без сдачи, либо сдачу удобно дать, но вдруг дорого, пусть сорок, а десятку мелочью на сдачу найду.
И вдруг вспомнила: мне девять что ли лет, а нам кто-то отдал ворох дачного укропа - могучих пахучих стеблей. Мама посадила меня обрывать со стеблей веточки, связывать веточки в пучки. "Завтра с утра поедешь на базар, встанешь где зелень продают, люди купят, а ты на эти деньги купишь вкусненького домой".
У мамы в то время на руках были маленькие близнецы, а на горизонте временами всплывал буйный алкоголик муж, ей было не до особенностей моей психики. Я умирала от страха, что надо встать на рынке вровень с другими продавцами, и вот это всё проделывать: сколько стоит, а дешевле, и прочий рыночный ритуал.
Но я была послушной девочкой. Приехала на трамвае на рынок с пакетом этого укропа.
Встала в ряды с зеленью, выложила тоненькие метелочки укропа.
Мама велела по десять копеек, пучков было на рубль двадцать, это означало полкило карамелек всяких и полкило пряников.
Перестав обмирать я немного осмотрелась. Обнаружила, что женщина рядом со мной продает большие пучки укропа по пять копеек. Большие, раза в три толще моих.
Всепроникающий рыночный бог велел мне подумать и пересчитать цену на свои тоненькие метелочки.
Я подумала, но меня хватило только на то, чтобы связать их по двое, и назначить им стоить семь копеек. И когда я уже мучилась над задачей где брать три копейки на сдачу, если вдруг кто-то вообще захочет купить мой укроп, к прилавку подошла нарядная женщина, и услышав про семь копеек отвела глаза от укропа и внимательно меня оглядела.
Сложила все бывшие двенадцать, а нынче шесть пучков в свою корзинку, протянула мне желтый бумажный рубль, сказала не надо сдачи, девочка, и ушла.
У меня не было сил даже посмотреть ей вслед.
Помню только от нее шло ощущение благополучия такого разлива, которое было мне неведомо. И я назначила ее себе в ролевые модели, видимо, хотя конечно таких слов не знала, просто уцепилась маленьким невидимым крючком за ее образ - за что-то же всегда цепляешься в этом море.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →