а потом наступит моя зима, и все рифмы жизни обнулятся.
но об этом что говорить, на такое слов выдали мало-мало, да и те условно пригодные
а эта осень со мной разговаривает как с достигшей возраста.
тянет голые исхудалые руки деревьев в небо: видишь - солнце, нам его уже нечем есть, листья сошли, а нам много жара не надо, вся эта хлорофиловая суета кормления позади, а сейчас - легко и спокойно, а впереди еще больше покоя.
и можно смотреть как в детстве - в никуда стеклянным взглядом - не опасаясь что кто-то одернет вопросом.
можно сколько угодно думать ни о чем, вдруг расслышав белый шум ангельской рации.
сквозь голость деревьев видны другие деревья, и ограда, и город за ней.
так, сквозь спавший отек самолюбия видно много чего, а сквозь обветшавшую завесу эмоций видны четкие смыслы и устройство мира
ноябрю, наверное, всегда пятьдесят-шестдесят - думаю я, гуляя по крошечному парку, отвоеванному у мегаполиса.
заведу роман с ровесником-ноябрем, буду приходить к нему парк, слушать как быстро мерзнет его/моя немолодая кровь на ветру,
смотреть на его черные капиляры веточек на синеватой коже неба.
мысленно шутить ровесниковские шутки и обыгрывать метафоры.
идеальный мой нынче попутчик-ноябрь, нафига нам чужие"