Несколько месяцев хотелось написать письмо в Вашу рубрику, но не могла выделить четкий запрос или более-менее ясно описать свою проблему. Читаю Ваши ответы и чувствую, как клубок из напряженных узлов понемногу расслабляется, разматывается и ложится потрепанными, но распутавшимися нитями, которыми дальше можно жить. Спасибо!
Очень боязно писать и хочется как-то оправдаться и придумать вескую причину для вопроса, потому что вроде как на первый взгляд её нет.
У меня хороший муж и дочка. И вроде как я выползла из всего, что, как мне кажется, не дает мне нормально жить сейчас, но, видимо, не до конца и меня постоянно сносит в какой-то прежний сценарий. Это и про моё восприятие мира и про обратную связь от него. Если можно, я расскажу длинно, мне так будет проще увидеть и сформулировать запрос. Прошу прощения, если текст покажется сумбурным и рваным.
Я родилась в очень маленьком городе в глубокой провинции, обычной семье. Мама с отцом развелись, когда мне было пять лет. Он пил и бил маму. Не помню, бил ли он меня, но помню, что был жестоким. После развода он хотел общаться со мной, но отношений у нас не получилось.
Когда мне было десять, мама вышла замуж второй раз за большую шишку - директора крупной фабрики - завидного жениха с квартирой в центре и сыном от первого брака. Сначала вроде как все было нормально. Крепкая семья, дети, мама перешла на хорошую работу в систему и получила звание. Я должна была вести себя хорошо и не отсвечивать, потому что всё вокруг было не моё и мне на это постоянно указывали. Пожаловаться на травлю со стороны нового брата и его компании я не могла, отчим это поддерживал и считал невинными шутками, часто сам упрекал меня приобретенными благами в виде цветного телевизора и телефона, в шутку гипотетически отправляя обратно в нашу коммуналку.
Как я сейчас понимаю, у меня всё ушло внутрь, потому что наружу выразить было некому. По утрам я просыпалась с расцарапанной грудью, чесотка, вши, аллергии и мокнущие всякие нехорошие штуки. Лечить меня отправляли к бабушке, чтобы никто не увидел, что в благополучной семье завелась какая-то дурнушка.
В бабушкиной семье дед тоже пил, но не был агрессивным, не пропивал имущество, просто любил после работы выпить. Бабушкин сын - мой дядя - пил сильно и имущество пропивал, и третировал бабушку. Я, как могла, её защищала, но толку от этого было мало.
Постепенно отчим тоже стал спиваться. Развалился Советский Союз, его фабрику растаскивали по кускам за бутылку, сначала французского коньяка, а потом и чего попроще. Себе он принципиально ничего не брал и очень этим гордился. Чем больше он пил, тем невыносимее становилась жизнь для меня и наверное мамы. Мы с ней об этом не говорили, но я видела, что ей плохо и не смела пожаловаться. Он никого не бил, он был тупо свиньёй. В запое вёл себя как обычный бомж, не хочу описывать это всё, думаю, и так понятно. Когда он из запоя выходил, то снова становился директором в белой рубашке, всех строил и требовал подчинения, любования и благодарности.
Лет в двадцать с чем-то я влюбилась в принца и ушла. Он был красивый и много обещал. В итоге я обнаружила себя в долгах, в квартире с неоплаченным долгом за год, на кухне которой принц варит наркоту, а меня периодически таскает за волосы по полу. Заочную учебу в институте, естественно, бросила. Мама страдала, переживала за меня, много плакала.
Умерла от рака бабушка. Мама начала выпивать. С подругами, без запоев, ей надо было куда-то девать своё напряжение. Через какое-то время она ушла от отчима, вернулась обратно в коммуналку, как он и предрекал.
От принца я ушла и вернулась к маме. Подруга помогла мне найти работу, поддержала и через год я вслед за ней уехала в Москву. Там нашла работу, жилье, восстановилась в институте. Когда я уже думала, что жизнь моя налаживается, и я могу, наконец, расслабиться, мне позвонила мамина подруга и сказала, что у мамы рак. Я не знала, что мне делать. Я не вернулась обратно в свой город. Мы много это обсуждали, я часто ездила к ней. Но ездить по больницам ей помогали ее подруги, а не я. Наступила ремиссия.
Я переехала Петербург. Я чувствовала, что мама не хочет, чтобы я уезжала дальше, из Петербурга добираться сложнее, а значит, мы будем реже встречаться. Я видела, что ей одиноко и не хватает меня. И это почти что разрывало меня на части, так как с одной стороны я хотела наладить свою жизнь (я тогда только познакомилась со своим будущим мужем) и одновременно чувствовала свою вину, что бросила маму одну. Я знаю, что ей было очень трудно: середина жизни, она осталась одна после двух неудачных браков, болезнь, опять коммуналка. Она попыталась жить в бабушкиной квартире (в части своего наследства), но оттуда её грубо попросили другие наследники. Мы с будущим мужем помогли купить ей квартиру, и она стала жить отдельно.
Однажды она приехала в Петербург навестить меня. Мой муж был против, чтобы она жила с нами, и я сняла квартиру для неё, но мы всё равно встречались нечасто, я работала допоздна и хотела видеть и мужа тоже. Встречи наши были очень рваными, отношений не получалось.
Через месяц она уехала. Болезнь вернулась. Умерла она через несколько месяцев, на руках у своих подруг. Я приехала только на второй день.
Это было больше десяти лет назад, но я как будто застряла в этом всём. Я вроде и живу сейчас, жизнью своей семьи, но словно возвращаюсь в тот сценарий, а какой он - увидеть не могу. Я чувствую огромную вину перед мамой. Мне кажется, что она заболела из-за меня, сначала - от тревоги, потом - от тоски и одиночества, от того, что оказалась ненужной мне, от того, что я её бросила. С другой стороны - я продолжаю злиться и винить её в том, что было в моей жизни до переездов, что она не защищала меня, что не ушла вместе со мной, что заменила вектор моей нормальности.
Я считаю себя неправильной, не такой. Мне сложно в отношениях, потому что я не смогла залечить свои раны и малейшее, даже неумышленное задевание их, приводит к неадекватным реакциям с моей стороны. Я много лет была в депрессии. Сейчас принимаю препараты и прохожу терапию. Но внутри все равно живет нервный сгусток непонятно чего, который не дает покоя. Мне очень тревожно за мужа, за дочку. Я боюсь их потерять, я боюсь жить. Я создаю вокруг себя какое-то поле тревожности и виктимности. Со мной сложно в отношениях, потому что то ранюсь, то раню сама.
Я не знаю сильная я или слабая. Я не знаю, кто я и зачем нужна. Я чувствую, что от меня веет каким-то сиротством, что заставляет одних жалеть меня, а других - пинать. Как мне перешагнуть это состояние? Надо принять, надо взять ответственность, надо сформироваться запрос, надо быть сильнее? Или вообще надо что-то другое?
Извините, Лара, за такое большое и подробное письмо. Наверное Вам хватило бы трети, чтобы увидеть эти застарелые динамики и структурировать весь этот хаос. Спасибо Вам за ответы другим. Читая их, я прихожу у какой-то нормальности, немного успокаиваюсь, что такое тоже бывает и с этим можно жить и работать. Надеюсь, что для тоже меня найдутся ответы".
о т в е т
Я не такая умная и проницательная как вам кажется. Понимаю, что многим хочется преувеличивать мою способность слушать и понимать, потому что таким образом меня легче иконизировать и дальше уже в мыслях строить об это себе уютный угол: мол есть на свете где-то такое накрайняк - без слов поймет и одним словом коррекцию мозга жжжах и готово.
Но я то что есть и не больше.
Ну неважно)
Вам не удалось побыть счастливым ребенком, и теперь вы думаете что вам не положена счастливая взрослость.
Что сперва надо добыть себе счастливое детство, чтобы из него легитимно перетечь в счастливую взрослость. А как у вас - из грязи в благополучность - так нелегитимно, а значит где-то есть подвох, а значит надо быть настороже, чтобы счастливая взрослость вдруг не сорвалась в несчастное детство, которое вы очень хорошо и подробно обжили, и потому оно для вас более реально, чем взрослое благополучие.
И всё что вы делаете - это по сути ищете легитимные обоснования нынешнему благополучию, чтобы наконец в нем освоиться, чтобы оно стало реальнее тех лет детства. Вам это нужно как опора, чтобы утвердиться в своем праве на жить не в кромешном страдании и бесправии.
Когда вы думаете о маме самыми разными мыслями, вы проделываете вот что:
вы добираете себе количество мамы чтобы хотя бы представить себе счастливое детство.
вы моделируете себе его: как было бы, если бы она думала о вас больше, жалела бы наглядней, вступалась бы, защищала, понимала что с вами происходит.
моделируя его, вы пытаетесь найти ответственного за то, что в реальности счастливого детства у вас не было.
назначать окончательно маму в ответственные за это вы себе не даете - ни в детстве не давали, ни сейчас.
вы пытаетесь доказать маме, а через это себе, что вы имеете право быть другой чем она.
и что если бы она была другой, то у вас было бы счастливое детство, но вердикт не выносите - вероятно потому что существование этого проблемного поля для вас важнее чем его зачистка и сворачивание в ноль (в нем вы умеете жить, у вас там словно есть надел и прописка, а в новой долине благополучия никаких прав вроде как нет, словно вы нелегально туда эмигрировали и депортация в любой миг, и что тогда.
тем более у вас импринтинг: вот мама перебралась в благополучную жизнь, а потом ее вернуло в коммуналку)
Когда вы думаете о том, что не приехали болеть с ней вместе раком, а продолжили пробивать себе путь в скале, вы вините себя как благополучную взрослую, не пришедшую на помощь.
Но засада в том, что вы не были тогда в отношении мамы ни взрослой, ни благополучной.
Вам нечем было бы ей помочь. У вас не было взрослости, которая нужна, чтобы помогая другому, давая ему опору, самой не распасться на пиксели. Вы не могли быть ей опорой, потому что она никогда не была вам ею. Она всё ваше детство не была вам ресурсом. Она выживала игнорируя вас. Материнские чувства и вина очнулись в ней, когда она свернула проект с браком и надеждой на большее благополучие. У нее образовалась потребность строить свое благополучие из того что есть под рукой, и то что казалось бы ей принадлежит по праву - из дочери. И потребность эта возникла в неудачный момент, когда уже любое налаживание связей с вами означало что у вас будут брать, а не давать.
К моменту когда она могла брать по максимуму - то есть, когда заболела - вы могли только саму себя и свое будущее скормить ей без следа. Да, скорее всего, она бы проглотила бы вашу жертву и не подавилась бы, и не насытилась бы. Она бы ее обессмыслила просто.
Инстинкт самосохранения не дал вам бросить себя в это жерло. Но доброе сердце и высокий уровень эмпатии помешали видеть работу этого мощного инстинкта в вашем решении не ехать к маме. Меж тем у этого инстинкта одна цель - не дать нам саморазрушиться. И он у вас сработал. Сейчас вам угрозы нет, и он молчит, а доброе сердце и эмпатия заняли всю сцену, и некому скомандовать "Занавес!" чтобы они уже унялись. Скомандовать придется вам самой.
У вас очень умный муж. Он почти такой же умный, и на столько же на вашей стороне, как и ваш инстинкт самосохранения.
Он был на вашей стороне и когда помогал купить вашей маме квартиру, и когда поселил ее в гостях не у вас дома, а отдельно. Он не поставил вас в положение когда надо разрываться между семьей и приехавшей в гости мамой.
Он вас от нее защитил. Да вы не просили, но он очень умный и он вашу маму видел лучше чем вы.
Вы видели пожизненно страдающую женщину, которая вас родила, а он видел что она за человек, и он не хотел этого человека в своем доме, и хотел минимизировать ее влияние на вас.
Ему не за что было ее любить, но он ей благотворил тем не менее, а вот тот объём власти, который она нелегитимно совершенно имела над вами из-за того что вы слишком добры и проницаемы для вины, он ненавидел, и стремился всеми силами опротестовать.
Респект ему за это.
Он вам дал и даёт куда больше чем ваша мама удосужилась.
Еще вот что скажу. Пережитый - и переработанный, что важно - объем страданий сделал вас человеком, которого полюбил ваш муж.
Вы ненароком тронули его сердце, пробудили в нем защитника - это очень важно, и вы не представляете насколько это редко. Многие бы хотели включить в мужчине этот режим защитника/покровителя, но в них нет того тригера.
А вы - словно принцесса в изгнании, благородная натура, голубая кровь, вы в нем активировали код оберегать вас.
Будь у вас счастливое детство, или не переработай вы пережитое страдание во что-то очень притягательное, были бы у вас другие сценарии брака.
Так что ваша виктимность - да, имеется, и скорее всего не выветрится за жизнь, как не сглаживается увечье, но именно ваша версия виктимности будет вам больше во благо, чем во зло.
Она не смердит, и не будит в людях кровожадность. Да, она часть вашей идентичности и довольно много места занимает на диске, пока не проведена оптимизация диска, но однажды она упакуется компактно и станет только фрагментом композиции вашей жизни, которая будет не мешать, как в основном сейчас, а будет в помощь для различения более тонких регистров смыслов и чувств - а это редкое и драгоценное свойство ума и сердца.
Знаете, детство моих старших детей нельзя назвать благополучным, хотя мы детей любили. У одной была травма в девочковом возрасте, другой тоже досталось боли и муки. А третья дочка росла в более тепличных условиях, и колония бактерий эгоизма в ней крепла и отчасти борзела - несмотря на ее природное добросердечие. И когда случился взрыв в метро, ее сильно подкосило. Больница, операции, психотравма, посттравматический синдром, препараты - это всё тяжело, неимоверно, да. Но что мы все были бы без опыта страданий и горя? К чему мы были бы пригодны кроме как к запросному потреблению? Племя безмозглых позитивных, глухих к чужим страданиям. А так мои дети сделались способны различать куда больше оттенков в палитре. Резонировать с тонким и неразличимым на грубый слух. Это открыло им ходы в другие жизненные сценарии.
Ваше детство - часть вашей истории и часть вас. Оно никогда не будет другим, как бы вы ни моделировали его, склоняя маму поступать в прошлом иначе. Оно совершилось и его не отменить. Вы честно положили все силы чтобы от него отойти максимально далеко, вы дали вашей маме быть возможность быть зрителем вашего дальнего похода (она хотела быть участником, но было уже не нужно, да и поход этот на одного).
И теперь когда вы так далеко от своего детства, как это только возможно (в не в той коммуналке, не с теми людьми, не в том городе даже) вы понимаете что оно внутри вас и никуда не денется. И от этого кроет диссонансом, и теряешь идентичность и навигацию, и хочется сложиться в маленькую точку и перестать быть.
Но я вам скажу кто вы: вы спасшаяся в крушении. Спаслись вы не за счет гибели других, винить себя не в чем. И кроет вас посттравматическим синдромом. Он не ценит настоящее, он переоценивает пережитое. Но его хватка не вечна.
Вы чутки к потребностям мужа и дочери. Им с вами не плохо, не скучно, не холодно, не угрожающе - за это вас любят (и они и другие люди, которые любят).
Сиротство вам скоро перестанет быть впору, вы станете к нему равнодушны, потому что перестанете ощущать себя несчастным ребенком, который читерски проскочил во взрослые декорации благополучия.
Вы освоитесь в обретенном нынешнем, как осваивается с новым долгом и стилем принцесса, вернувшаяся из изгнания.
Вы по праву в том, в чем вы живете. Муж и дочка - ваше реальное королевство, вы не самозванка, всё что вы имеете хорошего в жизни - так же имманентно вам как все пережитое страдание, это просто две стороны одного сюжета.
Не надо "перешагивать это состояние".
Когда я чувствую что внутри д и с к о р д и я, я молюсь "Господи, почини меня" - этот запрос слышим всегда и сквозь всё.
Мне кажется, вам нужно увидеть мост по которому вы перешли из муки детства в нынешнее благополучие. Вы сами наладили переправу оттуда сюда, свои руками, но вы делали это словно не приходя в сознание, и теперь как амнезия мучит. Я вам очень желаю восстановить фрагменты идентичности, признав что переправу вы строили по камушку-по веточке сами, вот этими руками, вот этим сердцем, всеми силами своими, хотя помышления ваши и оставались на каторге, где детские страдания бесконечно перемываются в поисках смысла и опоры.
_______________
[Если кому интересно: я собрала ответы на письма в рубрику за 2016 год в электронную книгу "Атипичный ответ" (268 страниц) и ответы за 2017 год "Атипичный ответ-2" (825 страниц). Книжки можно купить у меня, написав в личные сообщения свой имейл и предпочтительный способ оплаты. Каждая книжка стоит 500 рублей. Можно на карту сбербанка или Тинькофф, на яндекс-деньги, на PayPal].
___________________
всё выше сказанное - просто мой взгляд на описанное в письме.
пожалуйста помните, что я никакой не психолог
как задать вопрос в рубрику_ответов написано по ссылке в первом комментарии.
в личных сообщениях на фейсбуке вопросы в рубрику я не читаю
на вопросы в комментариях не отвечаю, а за попытку всё-таки задать вопрос в комментариях буду банить.
авторы писем в рубрику имеют иммунитет и не подлежат осуждению и вивисекции в комментариях
_________________